jmir

Века ушедшего — остов стальной.
Чья-то в архивах укрылась вина…
Белые платья, и бал выпускной,
Звёзды в ночи. А наутро — война!..

Утро июньское грянет грозой,
Взрывы войны разобьют тишину.
С маршем Агапкина, с женской слезой
Время

Века ушедшего — остов стальной.
Чья-то в архивах укрылась вина…
Белые платья, и бал выпускной,
Звёзды в ночи. А наутро — война!..

Утро июньское грянет грозой,
Взрывы войны разобьют тишину.
С маршем Агапкина, с женской слезой
Время

    Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку,
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,
А как зовут, забыл его спросить... Лет десяти-двенадцати. Бедовый,
Из тех, что главарями у детей,
Из тех, что в городишках прифронтовых
Встречают

    Майор привез мальчишку на лафете,
Погибла мать, сын не простился с ней.
За десять лет на том и этом свете
Ему зачтутся эти десять дней.
Его везли из крепости, из Бреста
Был исцарапан пулям лафет
Отцу казалось, что надежней места
Отныне в мире для

    Лето. Июнь сорок первого года. Бал выпускной – в зале полный аншлаг. Вечер субботний пьянил всех  свободой, Только вот что-то пошло вдруг не так.   Ночь, разродившись за сопкой горбатой, Свету явила безумства дитя, Двадцать второе –  рождение ада - Юное утро в железных  когтях.   Скорбная дата